Вернуться   Форум "Маньяна" > Латинская Америка > Путешествия и рассказы о них
Регистрация Справка Пользователи Календарь Все разделы прочитаны

Путешествия и рассказы о них ЛА - настоящий рай для любителей путешествий. Здесь будут размещаться рассказы тех, кто побывал в ЛА и написал об этом.

Ответ
 
Опции темы
Старый 27.01.2009   #1
YurS
Эмигрант
 
Аватар для YurS
 
Регистрация: 04.05.2008
Адрес: moscow
Сообщений: 2,548
По умолчанию ...и наступит рассвет

Декабрь 1983

Молнии принимали самые разнообразные формы. Некоторые из них почти отвесно падали на землю, по пять-шесть раз ударяя в одно и то же место. Араго мог назвать только два наблюдения раздвоившейся вилообразной молнии, здесь же они вспыхивали сотнями. При их блеске из темноты появлялись и тут же мгновенно снова исчезали... то сверкающие любопытством глаза Паганеля, то энергичные черты Гленарвана...
Спасибо Вам, многоуважаемый Жюль Верн, за эту картину грозы над южноамериканским заливом Ла-Плата. Точность вышеописанного я оценил вполне, когда сам увидел то, что так поразило героев «Детей капитана Гранта» на южном, аргентинском берегу залива. Я, правда, наблюдал грозу с северного, уругвайского, берега Ла-Платы. Сполохи лимонно-желтого света то празднично, то зловеще высвечивали изгибы фиолетовых туч, охватывая весь горизонт, кроме неба прямо над головой. Оно оставалось бархатно-темным, а главное — безоблачным, можно было отчетливо видеть звезды южного полушария и месяц, который казался заваленным набок...
Необычайность зрелища грозы обостряла впечатления воскресного дня, проведенного в уругвайской столице.
Еще утром, выйдя из порта, я очутился в старом городе, насколько можно вообще говорить о старости Монтевидео, основанного чуть больше 250 лет назад. Бесцветные обшарпанные дома, такие же обшарпанные троллейбусы. Ветхость без малейшего флера романтики. В центре, минутах в 15 ходьбы от порта, запущенность построек подгримирована рекламными щитами, какие встретишь в любом большом городе Запада. Серо-бежевое здание с колоннами «Театро Солис» — это сейчас чуть ли не единственный театр в стране, сценическое искусство которой некогда занимало видное место в Латинской Америке. Военный режим закрыл театр «Гальпон», которым так гордились уругвайцы, вынудил искать счастья на чужбине множество ярких дарований. Почти безлюдная центральная площадь Независимости, посреди которой высится конная статуя национального героя Артигаса. Неподалеку убогий, в четыре-пять лотков, овощной базар, кучи мусора и вдруг — через несколько кварталов — здание, похожее на музей.
Я взбежал вверх по широкой гранитной лестнице ко входу в музей и увидел, что его тяжелые двери заперты. Вокруг не было ни души, и, простояв там минуту-две, я хотел уже было уйти, но тут к подножию лестницы подкатил экскурсионный автобус. Из него вышли десятка три западногерманских туристов. Их, оказывается, привели смотреть... уругвайский парламент. Около этой серой громады на высоких мачтах реют государственные флаги Уругвая, белые с синими полосами и желтым солнцем.
А я-то думал, что это музей!
Тяжелые двери распахнулись, и мы попали в здание, которое изнутри напоминало музей еще больше, чем снаружи. Стены его залов увешаны картинами и гобеленами. Преобладающий сюжет: народные массы жадно внимают героям; многочисленные флаги, солдаты, лошади...
Везде мертвая, хорошо устоявшаяся музейная тишина. Уже больше десяти лет ее не нарушают дебаты политических партий. В круглом зале пленарных заседаний голос нашего сопровождающего звучал как магнитная запись, раз и навсегда изготовленная для посетителей.
— В 1971 году в результате террора левоэкстремистской организации «Тупамарос» над нашей страной нависла угроза превращения в кубинскую колонию. Эта угроза была отведена правительством. У нас очень хорошее военное правительство. Оно спасло независимость.
Кто-то из посетителей робко осведомился, зачем Кубе понадобилось превращать Уругвай в свою колонию? Да и разве организация «Тупамарос», назвавшая себя в честь Тупака Амару, вождя восстания индейцев в конце XVII века, состояла не из самих уругвайцев?
— Обратите внимание на уникальное разнообразие мрамора в отделке интерьера, — не отвечая на вопросы, продолжал сопровождающий, но его снова перебили:
— В автобусе вы сказали, что множество уругвайцев покинуло страну из страха перед «Тупамарос». Но если их давно разгромили, то почему же поток эмигрантов не уменьшается, а растет? Ведь каждый пятый уругваец живет сейчас за границей, а такое положение создалось лишь в последние годы! И почему парламент до сих пор закрыт, если угроза превращения страны в «кубинскую колонию» давно миновала?
Сопровождающий полез в карман за носовым платком, чтобы стереть со лба испарину. С обиженным видом он сказал:
— Наши военные для того и взяли власть в свои руки, чтобы дать народу настоящую свободу. И парламент вовсе не стал «музеем парламента» — в 1984 году в Уругвае пройдут парламентские выборы, правительство уже сейчас основательно готовится к ним.
— И продолжает держать в тюрьмах тысячи политзаключенных, запрещая деятельность оппозиционных партий и профсоюзов?
Лицо сопровождающего приняло раздраженное выражение:
— Если уж говорить о свободе, то ее не хватает скорее вам, европейцам. Мой брат недавно побывал в Европе, и знаете, что он сказал? Что там, например, нельзя шуметь после десяти вечера, быть за рулем в нетрезвом виде. Для уругвайца такая жизнь была бы просто мукой. А политика нас мало интересует, мы любим уют, шумное застолье да футбол. Дамы и господа! Экскурсия окончена, благодарю за внимание!
...В начале второго ночи зарницы стали еще ярче, засверкали с частотой автоматной очереди. Пошел мелкий теплый дождик, и мне пришлось спуститься под прикрытие шлюпочной палубы. Разгулявшимся на небе молниям скромно вторил луч света, регулярно посылаемый маяком с макушки холма Серро — единственной возвышенности Монтевидео. Увидев макушку этого 140-метрового холма со стороны океана, матрос экспедиции Магеллана радостно воскликнул: «Монте виде эу!» («Я вижу гору!») Было это в 1620 году. Возглас моряка и дал имя будущей уругвайской столице.
Холм Серро красуется на гербе страны, олицетворяя силу ее народа. Наряду с весами, лошадью и быком — эмблемами справедливости, свободы и изобилия. Но если три последние добродетели остались в нынешнем Уругвае лишь на гербе, то сила трудового народа весьма зримо ощущается как раз на холме и в его окрестностях. Район Серро, где мне удалось побывать,— цитадель столичного рабочего класса. Там сосредоточены основные промышленные предприятия Монтевидео, поскольку Серро достаточно богат водой, которая нужна заводам и фабрикам. Домики для рабочих рассыпаны по склонам холма. Все они настолько маленькие, что я принял их за будки для инвентаря на садовых участках. В таком домике — одна-две комнатки, которые населяют большие семьи. Иначе не прокормиться: средний заработок практически равен квартплате, а ведь, помимо жилья, нужно отчислять двадцать процентов в больничную кассу, да еще на что-то питаться и одеваться. В этих окрестностях повсюду свалки, пустыри, по которым гоняют в футбол ребятишки. Хоть и скромны домики на холме Серро, фасады их непременно украшены узором, нанесенным яркой краской. Вокруг домиков-будок нет ни одного забора, крохотные палисадники и грядки ничем не отделены друг от друга. И в богатом квартале Монтевидео тоже отсутствуют заборы, однако на этом и кончается сходство. В просторных виллах, крытых глазурованной черепицей самых разных оттенков, живут военные, дипломаты, латифундисты и другие представители уругвайской буржуазии. Да, нет заборов, но нет и тротуаров. Зеленый газон простирается от дома до бровки проезжей части улицы, так что посторонний не может даже пройти мимо такой городской усадьбы.
...Подступало утро, но зарницы все еще были хорошо различимы на фоне неба. Дождь кончился, и я, снова перебравшись на верхнюю палубу, смотрел на купол самого высокого здания Монтевидео, который с каждой минутой все отчетливее вырисовывался из темноты. Здание стоит на главной улице — Авениде 18 июля. На ней всего несколько мелких магазинов, все крупные универмаги закрыты: некому покупать. Как сообщают местные газеты, всего за один год — с января 1982 по январь 1983-го — уругвайцы потеряли в реальной зарплате почти двадцать процентов, а стоимость жизни возросла на треть.
Накануне мне удалось посмотреть передачу местного телевидения. Промелькнула таблица курса уругвайского песо. Утром пошел менять деньги в городской банк и увидел такую же таблицу за стеклом витрины, однако «вес» песо в долларах уменьшился на 35 процентов.
Только в нынешнем году Уругвай должен погасить долги в полмиллиарда долларов. Как и за счет чего погашать — можно было понять, когда я смотрел телепередачу. С цветного экрана неслись пылкие призывы к сохранению важнейших национальных богатств — крупного рогатого скота и овец. Эти кадры сменились проповедью о том, какую чуткость надо проявлять по отношению к иностранцам — они пополняют государственную казну! Возле какого-то парка шалуны бросают на тротуар апельсиновую кожуру, на ней поскальзывается турист, прибывший из США. Поднимаясь с тротуара, он горько произносит: «Больше я в эту страну ни ногой!» В этот момент к туристу подскакивает очаровательная молодая креолка. Быстро подобрав кожуру, она подводит его за руку к розовому кусту и с белозубой улыбкой дарит ему лучшую из роз. Растроганный американец восклицает: «Вот это страна! Я обязательно приеду сюда, и не один, а со всей семьей».
Лично мне гостеприимство уругвайцев пришлось ощутить как раз в той среде, где оно проявляется без всякого воздействия телевидения. По той простой причине, что иметь телевизор там не по карману. Вот как это было.
Вдоль берега Ла-Платы в черте города Монтевидео вытянулся пляж Онда. Местные жители ласково называют его «Копакабаной в миниатюре», подчеркивая сходство со знаменитой набережной в Рио-де-Жанейро. Желтый песок пляжа местами бугрится серыми, очень округлыми скалами, похожими на спины бегемотов. Один из участков Онды называют Бусео — «Ныряние». Много лет назад около него якобы затонуло пиратское судно. Его трюмы были полны серебра. Некоторые уругвайцы до сих пор ныряют там в поисках судна и денег, что и дало название пляжу. Кое-кто не теряет надежды отыскать монеты на берегу: а вдруг да пираты зарыли свои сокровища в песок?
На этом пляже я сразу обратил внимание на двоих — юношу и девушку. Обосновавшись на спине одного из «бегемотов», они обсыхали у костра, потягивая через тонкие трубочки какую-то жидкость из круглых, вроде тыквы сосудов, зажатых между коленей. Над костром бурлил котелок с кипятком. Оба были темноволосы, худощавы и смуглы, но если кожа юноши была просто очень загорелой — кофейного цвета, то у девушки она к тому же как бы подсвечивалась изнутри каким-то фиолетовым сиянием, словно грозовая туча над Ла-Платой. Я мобилизовал свои скудные познания в испанском и пожелал приятного аппетита — надо было с чего-то начать беседу. Мое произношение не безупречно, потому девушка едва не расхохоталась и спросила, не желает ли сеньор иностранец поговорить на каком-нибудь другом языке...
Оказалось, что девушка свободно владела немецким.
— Любуетесь нашей Копакабаной?
— Водичка-то тут не слишком чистая.
— Не родник, конечно, да где ж сейчас чисто? За нас, сеньор, не беспокойтесь, мы с Эладио купаемся на Ла-Плате вот с таких лет,— она быстро отвела маленькую ладошку на уровень колена, — и, как видите, живы!...
__________________
«Я верю в женщин, вино и любовь»

YurS вне форума   Ответить с цитированием
Старый 27.01.2009   #2
YurS
Эмигрант
 
Аватар для YurS
 
Регистрация: 04.05.2008
Адрес: moscow
Сообщений: 2,548
По умолчанию ...

... Она перевела наш разговор Эладио. Он в ответ что-то пробормотал.
— Он говорит, зато мате, которым мы можем вас угостить, такой чистый, чище дистиллята! Не угодно ли?
Тут только я сообразил, что они пили мате — знаменитый латиноамериканский чай. Вспомнил я рассказ своего приятеля, долго прожившего в Уругвае, о том, что с этим напитком у местных жителей связана определенная символика: «горький мате» означает «оставь все надежды», «мате со жженым сахаром» — «дружба», «симпатия», «с апельсиновым соком» — «я тоже сгораю от любви к тебе». Девушка шагнула к костру со своей тыковкой, вытряхнула из нее на угли остатки заварки, засыпала новую и залила ее кипятком из котелка. Потом, вставив в отверстие трубочку, протянула мне.
Мате оказался чуть горьковатым на вкус, а запахом напоминал полынь. Оба молча и настороженно ожидали моей реакции. Вот так же, подумал я, когда-то раскуривали с бледнолицыми свою ритуальную трубку индейцы, полностью истребленные на территории Уругвая. Единственное, что от них осталось — мате, который переняли потомки бледнолицых, да бронзовый памятник, отлитый после того, как несколько последних уругвайских аборигенов вывезли, словно диковинных зверей, на выставку в Париж, где они и умерли. Памятник коренным жителям — в буквальном смысле слова посмертный — я видел на лужайке парка в центре Монтевидео.
— И уж не гневайтесь на нас, что не угощаем дорогого гостя жареным мясом-чурраско, — не без ехидства заметила креолка. — Всем туристам известно, что уругвайцы объедаются мясом, только мы-то вас не ждали и не приготовили ни кусочка. Но и вы в Германии колбасу с собой не носите повсюду?
При последних словах девушки я испытал некоторое облегчение: как выяснилось, ошибки были свойственны не только нам, чужакам, в оценках местной действительности, но и местным жителям в их представлении о нас. И, протянув девушке советский значок, отрекомендовался:
— Я член экипажа советского теплохода «Белоруссия», который стоит в порту...
Рассмотрев значок, Эладио, до сих пор относившийся ко мне весьма подозрительно, молча подал мне руку. Потом, легонько шлепнув девушку по плечу, с улыбкой произнес:
— Пожалуй, Коринна, тебе пора готовить мате со жженым сахаром.
В обществе Коринны и Эладио я и провел этот вечер. Оказалось, он активист подпольного Союза коммунистической молодежи Уругвая, а Коринна — его невеста. Она училась на филолога в университете, но оттуда пришлось уйти. Власти хотели заставить всех студентов подписать «декларацию о поведении», а это значило, что Коринна обязуется не участвовать ни в политическом, ни в профсоюзном движениях и доносить на тех, кто это обязательство нарушит. Сейчас ей с большим трудом удалось устроиться уборщицей на мясохладобойню. Сорокавосьмичасовая рабочая неделя, без всякого трудового договора, без социального страхования. Но Коринна и не думает хныкать. Вместо того чтобы оплакивать свою скамью в аудитории, она собирает подписи под документом, где осуждается шантаж студентов и содержится требование отменить «декларацию». И таких подписей собрано уже несколько десятков тысяч. Не сидит сложа руки и Эладио, которого недавно уволили из вечернего кафе, где он играл на гитаре: требование освободить президента Широкого фронта Либера Сереньи, который вот уже несколько лет томится в тюрьме, были, например, начертаны 1 мая на большой стене в центре города его рукой.
С горечью говорила Коринна о том, что нынешний режим свел на нет все культурные контакты Уругвая с Советским Союзом. А ведь русское и советское искусство с давних пор пользовалось высочайшим авторитетом в глазах уругвайцев. Стоит хотя бы вспомнить гастроли русского балета С. Дягилева в муниципальном театре Монтевидео, когда при появлении на сцене Карсавиной публика несколько раз восторженными криками останавливала спектакль. Помнят уругвайцы и виртуозный смычок Давида Ойстраха, Леонида Когана, красоту ансамбля «Березка», дирижерское мастерство и музыку Арама Хачатуряна...
Костер уже догорел, над городом висели фиолетовые предгрозовые тучи. Новые друзья подарили мне на память мешочек заварки — высушенные и измельченные листья йерба-мате, тыковку и бомбилью — тростниковую трубку, к концу которой приделано ситечко вроде тех, которые надевают на походную чайную ложку, чтобы заваривать чай прямо в стакане. Ситечко на конце бомбильи используется, чтобы заварка как раз не попадала в трубочку.
— Вернетесь на судно, — сказал Эладио, — угостите своих ребят нашим мате.
— И не забудьте, — сияя лучистыми глазами, прокричала мне вслед Коринна, — добавить жженого сахару! Обязательно!
...Небо над Ла-Платой было совсем солнечным, гроза миновала, когда уругвайские буксиры отводили «Белоруссию» от пирса. Я покидал эту страну, вспоминая слова, с которыми обратился к народу его славный сын Либер Сереньи: «Нужно бороться за свободу. Темная ночь непременно кончится, и наступит рассвет!»

Монтевидео — Москва


В. Чудов
__________________
«Я верю в женщин, вино и любовь»

YurS вне форума   Ответить с цитированием
Старый 27.01.2009   #3
YurS
Эмигрант
 
Аватар для YurS
 
Регистрация: 04.05.2008
Адрес: moscow
Сообщений: 2,548
По умолчанию Когти «Кондора»

Очерк, который предлагается вниманию читателей, посвящен акции КОНДОРА «концерна политических убийств» — террористической организации, созданной Центральным разведывательным управлением США в первой половине семидесятых годов из числа сотрудников тайных полиций, ряда латиноамериканских стран — расправе с двумя видными уругвайскими политиками.

22 мая 1976 года аргентинское телеграфное агентство «ТЕЛАМ» распространило следующее коммюнике:
«Федеральная полиция Аргентины сообщает, что вчера (21-го) в 21 час 22 минуты на углу двух улиц — авеню Перито Морено и Дельепьане — был найден брошенный пикап марки «торино», красного цвета. Внутри находился труп человека мужского пола. При осмотре в багажнике были обнаружены еще три трупа: один женский и два мужских. Проведенная экспертиза позволила установить личность трех из них, а именно: Сельмара Мичелини, Эктора Гутьерреса Руиса и Росарио дель Кармен Барредо де Шредер. Имена погибших насильственной смертью совпали с теми, что упоминались в листовках, найденных внутри машины. В этих листовках одна подрывная группировка брала на себя ответственность за совершенное. Трупы были со связанными руками и носили следы пулевых ранений».
Позднее стало известно имя четвертого человека, обнаруженного в автомобиле. Им оказался Уильям Витлав Бланко, муж Росарио дель Кармен Барредо де Шредер, уругвайский политический эмигрант, как и трое убитых. Было уточнено и название группировки, упомянутой в полицейском коммюнике: аргентинская леворадикальная организация «Революционная армия народа».
Коммюнике не оставляло сомнения в том, что в преступлении повинны «подрывные элементы», иначе говоря, «левые». Эта версия была подхвачена аргентинскими, а потом уругвайскими газетами. Сверхреакционная «Эль Пайс», выходящая в Монтевидео, перепечатала из выходящей в Буэнос-Айресе «Ла Пренса» редакционную статью. В ней утверждалось, что двое из убитых — Мичелини и Гутьеррес Руис — якобы склонялись к достижению взаимопонимания с Бордаберри, тогдашним президентом Уругвая, и с военным режимом в целом. Поэтому-де с ними и расправились аргентинские «левые экстремисты» по наводке уругвайских «тупамарос». Другие газеты сообщали, что супруги Витлав-Барредо были якобы «казнены за предательство».
Однако прогрессивная общественность Уругвая, Аргентины и всего мира оценила эту версию как, мягко говоря, несостоятельную.
В те дни в мексиканской газете «Эксельсиор» известный уругвайский публицист Карлос Кихано с горькой иронией писал: «Все выглядит очень просто: «подрывные элементы» пожирают друг друга».
Первым был похищен Эктор Гутьеррес Руис.
Около часа ночи с семнадцатого на восемнадцатое мая три белых легковых автомобиля марки «форд-фалькон» остановились возле дома № 1011 по улице Посадас, в самом центре аргентинской столицы. Из машин неторопливо выбрались люди в штатском, но с автоматами в руках или с пистолетами за поясом. Их было человек пятнадцать. Они отнюдь не старались избежать внимания жителей соседних домов: шумно переговаривались, а один из них, оставшийся в первой машине, в полный голос докладывал по радио: «Прибыли на место. Начинать операцию? Слушаюсь!»
Несколько человек остались подле машины. Радист продолжал поддерживать связь. Остальные гурьбой двинулись к дому. И тут они не стремились действовать скрытно и не воспользовались боковым неприметным входом, над которым была укреплена дощечка с номером дома, а вошли в парадный подъезд, выходящий на угол улиц Посадас и Пасахе Саевер. Напротив подъезда находится дом, где в ту пору проживали военный атташе Бразилии и крупный аргентинский политический деятель Санчес Сорондо: днем и ночью здесь дежурили вооруженные охранники.
Как и следовало ожидать, охранники обеспокоились появлением людей с автоматами и потребовали предъявить удостоверения личности. Документы, видимо, внушили охране доверие, и стражи бразильского атташе и Санчеса Сорондо вернулись на свои места.
«Налетчики были вынуждены удостоверить свою личность и показать удостоверения. Они были, как утверждают из полиции, из охранного корпуса» — так сообщает мне из Буэнос-Айреса одно доверенное лицо», — напишет потом уругваец Карлос Кихано в мексиканской газете «Эксельсиор».
Еще более странно, что интерес к шумной, до зубов вооруженной ватаге проявила лишь охрана военного атташе и Санчеса Сорондо. А между тем неподалеку — самое дальнее в 150 метрах — располагались строго охраняемые посольства Израиля, Бразилии, Франции. По соседству расположено и районное отделение полиции. Не знать о налете все эти полицейские и солдаты вряд ли могли. Шумное прибытие за полночь трех «фордов-фальконов» было замечено и соседями семьи Гутьерреса Руиса, и случайными прохожими, и, само собой, привратниками. Кое-кто из них наверняка дал знать властям об этом.
Между тем налетчики поднялись на лифте на четвертый этаж к квартире уругвайского эмигранта и забарабанили в дверь.
Эктор Гутьеррес Руис до переворота 1973 года был председателем палаты представителей Генеральной ассамблеи — парламента страны, в котором он представлял Национальную партию («Бланко»). Ему было 43 года. Из них три последних года он провел в эмиграции в Аргентине вместе с женой и пятью детьми.
— Кто там? — встревоженно спросила сеньора Матильде Родригес Ларрета де Гутьеррес Руис.
— Открывайте! Мы пришли с обыском.
— На каком основании?
— А на том, что ваша семейка марксистская.
И снова громкий стук а дверь, угрозы взломать ее, если им не откроют подобру-поздорову.
Они вломились в гостиную. Наставили автоматы и пистолеты на главу семьи, на его жену, на пятерых детей мал мала меньше. Потом нейлоновой веревкой скрутили руки бывшему парламентарию.
Целый час длился обыск, который правильнее было бы назвать грабежом. На книги, письма, документы не обращали никакого внимания. Зато на полу расстелили простыню и туда стаскивали добычу — телевизор, магнитофон, столовые приборы, деньги, отнятые у членов семьи часы.
— Ну как, нашли что-нибудь? — заорал с улицы радист, вылезая из машины. — Начальство спрашивает.
Старший группы, мордастый и толстомясый тип, который командовал своими подчиненными, сидя на подоконнике, повернулся к распахнутому окну и рявкнул:
— Ничего стоящего!
Сеньора Матильде плакала. Детишки испуганно жались к стене. У них отобрали даже игрушки (надо полагать, у кого-то из налетчиков было потомство?).
Когда грабить было больше нечего, старший группы подошел к супруге уругвайского политика и, угрожающе покачивая пальцем перед ее лицом, процедил:
— Вашего мужа мы забираем с собой. Но об этом никому ни слова. В ближайшие часы, я имею в виду. Особенно Мичелини и другим вашим соотечественникам. Поднимете тревогу, пеняйте на себя — можете сразу заказывать мужу гроб.
Он оторвал телефонную трубку от аппарата и скомандовал подчиненным:
— Все. Заканчивайте. Пошли. Двое налетчиков понесли тюк с награбленным к лифту. Двое вытолкали на лестничную площадку бывшего председателя палаты представителей — полуодетого, со связанными руками, с наволочкой, натянутой ему на голову...
В подъезде двое с тюком на ходу бросили привратникам:
— Несем оружие, найденное в квартире Гутьерреса Руиса.
Они гуртом вывалились на улицу, укутанную белым влажным туманом. Май — это в южном полушарии осень.
«И они удалились со своей жертвой и не очень-то богатыми трофеями. Никто из представителей так называемых «сил порядка» так и не почтил своим присутствием место происшествия». Так напишет неделю спустя после этого похищения еще один уругвайский эмигрант, друг Гутьерреса Руиса и Мичелини, лидер Национальной партии Вильсон Ферейра Альдунате в письме президенту Аргентины. Письмо он отправит за несколько часов до того, как попросит политическое убежище в посольстве Австрии. Этот шаг позволил ему избежать судьбы двух его давних друзей. Как станет известно позднее, за Альдунате тоже шла охота.
Через два часа группа вооруженных людей (скорее всего та же, что похитила Эктора Гутьерреса Румса) подкатила к отелю «Либерти», расположенному в двух шагах от самого оживленного из столичных перекрестков. Коррьентес, на которой стоит отель, — улица первоклассных кинотеатров. Ее пересекает Флорида — важнейшая торговая артерия города. Здесь и ночью светло от полыхающих неоновых реклам. Да и ночь-то была уже на исходе — светало. Поеживаясь от сырости и холода, спешили на работу первые прохожие — уборщицы, которым нужно было привести в порядок конторы и магазины до их открытия, пекари, шоферы продовольственных фургонов. Трудовой Буэнос-Айрес просыпается рано.
Как и несколько часов назад, налетчики вовсе не думали действовать скрытно, не думали торопиться. Они неспешно и шумливо направились ко входу в отель, оставив три машины у обочины тротуара, что здесь решительно запрещалось полицейскими правилами. Полиции они, видно, не опасались.
На противоположной стороне Коррьентес, на пересечении с улицей Майпу, находится государственное учреждение, весьма строго охраняемое часовыми с пулеметами. Имвменено в обязанность проверять документы у всех посетителей и обыскивать их при входе в ЭНТЕЛЬ — важнейший телефонный узел страны, средоточие основных местных и международных линий связи аргентинской столицы.
Часовые не могли не заметить появления на улице крикливой вооруженной группы, но предпочли не вмешиваться. Поняли, что перед ними полицейские или солдаты в штатском? Или получили указание не совать свой нос куда не следует? Скорее всего последнее. Предпочла не вмешиваться и охрана американского посольства, находящегося в двух шагах от «Либерти» — на улице Сармьенте. В те дни число охранников доходило до ста пятидесяти. Несколько человек дежурило в двух машинах у подъездов дипломатического представительства
Споком, все солдаты и полицейские, которыми был нашпигован центральный район аргентинской столицы, остались в стороне от происшествия на улице Коррьентес.
Приехавшие беспрепятственно вошли в отель и до смерти перепугали швейцара и портье. Старший группы потребовал ключ от номера Мичелини:
— Мы пришли за этим марксистом!
Получив ключ, приказал портье:
— Проводишь нас к его комнате.
Набились в два лифта. Поднялись на седьмой этаж. В коридоре они примолкли: не с руки будить всех постояльцев и превращать гостиницу в гудящий улей.
Ворсистый ковер скрадывал звук шагов.
— Вот тут. — Портье показал на дверь комнаты, которую занимал Сельмар Мичелини с двумя сыновьями.
Один из налетчиков вставил ключ в замочную скважину.
Все трое были, естественно, в постелях.
— А ну-ка поднимайтесь! Живо! — заорал мордастый начальник.
Под дулами пистолетов и автоматов сыновей оттеснили от отца. Скрутили ему руки веревкой, завязали глаза.
Допрашивать не стали. Обыска опять не делали — был откровенный, длившийся около часа грабеж. Мародеры расстелили на полу простыни и стаскивали туда все мало-мальски ценное, подмеченное ими в номере. Их неторопливость, кстати, еще раз показала, что они не опасались никаких «сил порядка».
Радостно возбужденные трофеями, налетчики вроде как бы подобрели. Когда Мичелини сказал, что плохо себя чувствует, ему на минуту развязали глаза и разрешили принять лекарство. Уводя Сельмара Мичелини, налетчики ловко сняли часы с рук сыновей рывшего министра и сенатора.
Сельмар Мичелини был в прошлом министром, депутатом, а в годы, предшествовавшие перевороту, сенатором от прогрессивной политической коалиции Широкий Фронт. Он тоже около трех лет провел в аргентинской эмиграции вместе с женой и своими десятью детьми. В день его смерти ему исполнилось 52 года.
.....
__________________
«Я верю в женщин, вино и любовь»

YurS вне форума   Ответить с цитированием
Старый 27.01.2009   #4
YurS
Эмигрант
 
Аватар для YurS
 
Регистрация: 04.05.2008
Адрес: moscow
Сообщений: 2,548
По умолчанию ...

История похищения Эктора Гутьерреса Руиса и Сельмара Мичелини, скрупулезно восстановленная по рассказам их жен, детей, соседей и других свидетелей, ясно показывает, что аргентинские левые радикалы к событиям на улицах Посадас и Коррьентес никак не причастны. О непричастности «левых экстремистов» к налету на жилища видных уругвайских эмигрантов говорят соображения, изложенные Карлосом Кихано в газете «Эксельсиор». Похитители, замечает он, всячески подчеркивали во время операции свой воинствующий антикоммунизм. Но если это были члены «Революционной армии народа», зачем они так поступали? Чтобы выдать себя за агентов полиции и, таким образом, взвалить на них ответственность за содеянное? Но стоило ли тратить столько усилий, чтобы трое суток спустя оставить возле трупов, брошенных в пикап «торино», признание в совершенном убийстве?
Кихано близко подходит к истине, когда утверждает, что преступления такого рода — результат «пактов между репрессивными органами различных стран».
Здесь уместно процитировать также сделанное в мае 1976 года заявление Роднея Арисменди, генерального секретаря Коммунистической партии Уругвая. «За убийства, совершенные в конце минувшей недели, жертвами которых стали — вместе с другими уругвайцами — бывшие законодатели — демократы Сельмар Мичелини и Эктор Гутьеррес Руис, первый — сенатор от Широкого Фронта, второй — депутат от Национальной партии и председатель палаты представителей — несут ответственность не только аргентинские фашистские группы... — говорится, в частности, в заявлении. — Смерть этих двух политиков, пользующихся признанным престижем в рядах уругвайского демократического движения, вписывается в ту волну террора, убийств, похищений, пыток, от которой страдают тысячи уругвайцев... Речь идет о еще одном эпизоде, печальном и трагическом, среди ему подобных проявлений фашистского террора, развязанного во всех странах так называемого «Южного конуса» Латинской Америки, там, где фашистские режимы, связанные с самыми реакционными и агрессивными кругами империализма янки, создали единый блок, направленный против народов наших государств... Убийства Сельмара Мичелини и Эктора Гутьерреса Руиса, равно как и другие им подобные преступления, повторяют в систематической форме то, что случилось в декабре 1974 года в Париже, когда там был застрелен полковник Рамон Трабаль».
Пройдет несколько лет, и в 1979 году на одном семинаре в Женеве, посвященном проблеме прав человека, будет зачитан доклад Латиноамериканской континентальной организации студентов, в котором среди прочего отмечается: «Существует некий интернационал политических преступлений, который преследует, арестовывает, пытает и казнит... революционеров и деятелей демократического движения «Южного конуса». В этот контекст вписываются убийства боливийского генерала Хуана Хосе Торреса, чилийского генерала Карлоса Пратса и уругвайских парламентариев Сельмара Мичелини и Гутьерреса Руиса. Недавно мексиканский Комитет солидарности с аргентинским народом провел беседу за «круглым столом»... с участием свидетелей и жертв ультраправой террористической организации, действующей в Чили, Аргентине, Уругвае, Парагвае, Боливии и Бразилии. Существование такой организации подтвердила американская газета «Вашингтон стар».
Речь шла о КОНДОРе.
В расправе с Мичелини и Гутьерресом Руисом участвовали, судя по всему, два подразделения КОНДОРа — уругвайское и аргентинское. Еще в 1976 году Эдвард Кох, конгрессмен от Нью-Йорка, заявил, выступая в палате представителей конгресса США: «Вывод, который можно сделать из этих преступлений, таков: между аргентинскими военными имеются элементы, сотрудничающие с диктатурами Уругвая и Чили в деле уничтожения политических эмигрантов, которые могут стать руководителями демократического возрождения соответствующих стран». (Эдвард Кох, надо думать, не знал, что это сотрудничество координируется Центральным разведывательным управлением Соединенных Штатов.)
Взаимодействие секретных полиций Аргентины и Уругвая в операции «Мичелини — Гутьеррес Руис» подтверждают данные женевской Группы информации об Уругвае и солидарности с ним, полученные, как подчеркивается в издаваемом этой организацией бюллетене, из достоверных источников.
Вот о чем — вкратце — рассказывает швейцарский бюллетень.
13 мая были похищены супруги Витлав-Барредо — те самые, трупы которых позднее, 21 мая, окажутся в брошенном красном пикапе рядом с телами двух парламентариев. Во время этого похищения его организаторам каким-то образом становится известен проект одной важной (не названной бюллетенем) политической акции уругвайской оппозиции, а также то, что в осуществлении указанного проекта существенная роль отводится ряду видных эмигрантов, поселившихся в Буэнос-Айресе.
Орудующие в аргентинской столице «командос» из числа сотрудников уругвайской военной разведки сообщают об этом в Монтевидео. И там 15 мая принимается решение о физическом уничтожении Сельмара Мичелини, Эктора Гутьерреса Руиса, Вильсона Феррейра Альдунате, а заодно с ними и супругов Витлав-Барредо. На следующий день, 16 мая, в Аргентину направляется эмиссар — некий полковник спец-служб, который проводит ряд блиц-совещаний со своими зарубежными коллегами. Семнадцатого он возвращается на родину. А восемнадцатого, как мы знаем, Мичелини и Гутьерреса Руиса уводят с собой нагрянувшие к ним на дом вооруженные люди. Феррейра Альдунате предосторожности ради давно уже не ночует у себя на квартире, а 24 мая укрывается в австрийском посольстве — это спасает ему жизнь.
Очень мало известно о последних сутках жизни видных политических деятелей с момента их похищения.
Известно, что их увезли за город, держали взаперти вместе с супругами Витлав-Барредо, пытали.
Аргентинский адвокат Федерико Фасано, видевший тела убитых, сообщает, что Мичелини и Гутьеррес Руис «были подвергнуты невыразимым, трудноописуемым пыткам, выходящим за пределы человеческого воображения».
Заключение судебно-медицинского эксперта гласит:
«Все четверо убиты в четверг 20 мая. Тела имеют следы пыток: ожоги, ушибы».
Барредо и Гутьеррес Руис были застрелены выстрелами в глаз. Витлав и Мичелини — выстрелами в затылок.
Драматично свидетельство пятилетней Габриэлиты, дочери Росарио Барредо, похищенной вместе с матерью и присутствовавшей при расправе. Обращаясь к дедушке и бабушке, девочка рассказывала: «Мама сказала, что вы обо мне позаботитесь. Она упала последней. В нее стреляли дважды».
Найти убийц было бы, наверное, не так уж сложно — они оставили многочисленные отпечатки пальцев, когда мародерствовали в отеле «Либерти» и в доме на улице Посадас: они хватали то ту, то другую вещь, жадно рассматривали, выбирая, что поценнее. Предметов, к которым прикасались налетчики, родственники похищенных не трогали, ожидая прихода следователей. Но те не явились ни восемнадцатого, ни на следующий день, ни даже после известия о насильственной смерти Мичелини и Гутьерреса Руиса.
Да, найти убийц было бы, наверное, не так уж сложно. Тем более что у аргентинской полиции имеются отпечатки пальцев всех жительствующих в стране — и местных и иностранцев.
Создается, однако, впечатление, что преступников попросту не искали.
Похоронили Мичелини и Гутьерреса Руиса в Монтевидео. Тысячи людей пришли проводить их в последний путь.
Известный уругвайский поэт и писатель Марио Бенедетти написал поэму, посвященную Мичелини, и назвал ее «Сельмар».
В ней есть такие строки:
Не сотрутся из памяти улыбка его и жесты
Той последней нашей с ним встречи. Он был с сыном.
Яне сказал: «Прощай», сказал: «Береги себя».
Но мы оба знали: беречь себя он не будет.
Трагическая история двух уругвайских политиков относится к недавнему прошлому, но лишь в последнее время стало точно известно, что их судьбу определил КОНДОР.
Впервые относительно подробно об этой континентальной террористической организации рассказал известный американский журналист Джек Андерсон в статье «КОНДОР: южноамериканские убийцы», опубликованной в газете «Вашингтон пост» в августе 1979 года. В состав упомянутой организации вошли, по его словам, секретные полиции ряда военно-диктаторских режимов Латинской Америки. Их цель — следить за своими политическими противниками, эмигрировавшими за границу, а наиболее активных из них уничтожать.
На совести террористов из КОНДОРа почти все политические убийства, совершенные в западном полушарии за минувшее время. В том числе покушения на бывшего главнокомандующего чилийских сухопутных сил Карлоса Пратса и на бывшего министра в правительстве Сальвадора Альенде, видного деятеля социалистической партии Орландо Летельера, на экс-президента Боливии, генерала в отставке Хуана Хосе Торреса и на уругвайского военного атташе в Париже полковника Трабаля.
В американской печати высказывалось следующее предположение: Центральное разведывательное управление США создало этот «консорциум убийств», поскольку опасалось, что после скандальных разоблачений своей деятельности, имевших место в 1975 году, оно само уже не сможет с прежней свободой рук чинить суд и расправу над политическими деятелями, неугодными Вашингтону и его креольским союзникам.
КОНДОР активен по-прежнему.
Есть подозрение, что именно КОНДОР за последние два года уничтожил четырех видных гватемальских политиков — Фуэнтеса Мора, Колома Аргета, Рубена Абраама Искамбари и Хименеса Кахаса. Собраны доказательства того, что именно он в марте 1980 года расправился с сальвадорским архиепископом Ромеро.
Ноябрь 1980 Валентин Машкин
__________________
«Я верю в женщин, вино и любовь»

YurS вне форума   Ответить с цитированием
Старый 28.01.2009   #5
Муся
Ветеран
 
Аватар для Муся
 
Регистрация: 06.05.2007
Адрес: Uruguay
Сообщений: 12,116
По умолчанию

Цитата:
Сообщение от YurS Посмотреть сообщение
Монтевидео — Москва

В. Чудов
Млин, ну таким совком повеяло.
От второй статейки аромат только усилился.
__________________
Когда ложишься спать, хорошо бы уметь включать функцию "ни о чем не думать"
Муся вне форума   Ответить с цитированием
Ответ


Здесь присутствуют: 1 (пользователей: 0 , гостей: 1)
 
Опции темы

Ваши права в разделе
Вы не можете создавать новые темы
Вы не можете отвечать в темах
Вы не можете прикреплять вложения
Вы не можете редактировать свои сообщения

BB коды Вкл.
Смайлы Вкл.
[IMG] код Вкл.
HTML код Выкл.

Быстрый переход


Текущее время: 07:47. Часовой пояс GMT -3.


Powered by vBulletin® Version 3.8.5
Copyright ©2000 - 2024, Jelsoft Enterprises Ltd. Перевод: zCarot
Над форумом издевался El Zorro
Сервис авто регистрации в
каталогах, статьи про раскрутку сайтов, web дизайн, flash, 
photoshop, хостинг, рассылки; форум, баннерная сеть, каталог 
сайтов, услуги продвижения и рекламы сайтов ProtoPlex: программы, форум, рейтинг, рефераты, рассылки! Рейтинг TOP100 Каталог сайтов Всего.RU Поиск по тематическим каталогам