Показать сообщение отдельно
Старый 20.05.2009   #2
unamarmota
Эмигрант
 
Аватар для unamarmota
 
Регистрация: 17.05.2009
Адрес: Asuncion-Paraguay
Сообщений: 1,359
По умолчанию продолжение

Быть государем дамских сумочек из панциря броненосца и властителем кожаных чемоданов – это только по парагвайским меркам обеспеченность. Покупатели в Асунсьоне – редкость большая, чем продавцы. Вдобавок, лавочников обслуживает разветвленная бандитско-чиновничья инфраструктура, тут и беспокоиться нет нужды, ограбят и обберут по первом классу, с выездом на дом или в магазинчик.

Но и это не все непогоды, которыми славен бизнес-климат Парагвая. Ладно бы донимала одна организованная преступность, но ведь есть еще и неорганизованная. Три четверти Асунсьона – это барриос, трущобы, в которых не действует даже бандитский порядок – плати, и живи.

На этом самом месте недели за две до нашего появления зарезали японца, который неосторожно извлек видеокамеру. Полицейские и солдаты, которые вокруг правительственных зданий всегда во множестве, ловить убийцу не стали – чего суетиться? Японцев на свете много, камер у них и того больше, а в одном из семейств барриос сегодня, глядишь, будет праздник. К тому же, в Парагвае уже без малого 20 лет демократия. Здесь это означает, во-первых, что вездесущность государственной власти ограничивается всемогуществом денег, при этом всевластие денег не ограничено ничем. Во-вторых, человек свободен делать всё, что ему заблагорассудится – он может жаловаться, устраивать манифестации, обивать пороги. Однако, защищен он будет ровно в той степени, в какой сумеет в своей защите заинтересовать полицию, чиновников, бандитов. И прав него есть ровно столько, сколько их он способен оплатить.

В общем, в Парагвае свобода одного человека заканчивается ровно там, где начинается свобода другого, в точности, как и велит либеральная теория. Но пространство личной свободы зависит от размеров капитала и, значит, эти люди в либерализме последовательнее всех прочих.

В этом пожаре погибло 364 человека. Трагедия случилась 2 августа 2004-го года: торговый зал тогда занялся сразу в нескольких местах. Здесь, в подвале магазина, родные погибших устроили импровизированный музей-мемориал. Конечно, чтобы помнили, но, прежде всего, чтобы не спустили дело на тормозах. Прежде, чем историей этой занялся суд, у стен президентской администрации пришлось провести несколько стотысячных манифестаций.

Парагвайцы вообще охочи до участия в массовых акциях протеста, а швырять булыжники в стены президентуры по такому поводу – дело святое. Тогда, 4 года назад, как только заполыхал огонь, охрана супермаркета тотчас же перекрыла все выходы стальными решетками, чтобы товар не растащили.

Охрана была наказана за превышение должностных полномочий. Для большинства церберов дело обошлось даже без тюремного заключения. Четыре владельца сети супермаркетов, от которых поступил приказ, никого не выпускать из душегубки и никого к ней не подпускать, долгое время оставались на свободе, и только год назад их посадили под домашний арест. Скорее, ради собственной преступников безопасности, конечно. Процесс будет длиться многие годы и мало кто сомневается, что закончится целиком. Теперь пострадавшие требуют уже не справедливости, а хотя бы компенсаций, впрочем, тщетно. В этом случае, да и вообще в Парагвае, большая политика творится не в стенах правительственных зданий, а как раз на том месте, где трущобный океан омывает фасад президентского дворца. Здесь ежедневно собираются многотысячные митинги. Если организаторам удалось провести манифестацию многосоттысячную, почитай, их дело выгорело. Сегодняшняя акция, конечно, жидковата. Она точно не явление большой парагвайской политики. Впрочем, данная политика хороша тем, что желающим в ней участвовать предоставлено бесконечное число попыток. На площади собрались активисты Союза бездомных – они требуют снижения процентов по кредиту на обзаведение жильем. На сей раз их было маловато, но, глядишь, завтра будет втрое больше, и кредитный процент точно снизят.

На площади, да еще в канун очередной революции, трудно составить себе представление о сути проблемы. Ее лучше обстоятельно обсудить в тихом патио за чашкой холодного мате.

Деметрио Санчес уже лет 20 водит такси. Он как раз взял жилье в кредит. Деньги, собственно, власти заёмщику не выдают. Он получает дом в отдаленном пригороде, где все строения, как партия и Ленин – близнецы-братья. Без выходных и возможности побюллетенить, Санчес выколачивает из клиентов долларов 250 – 200 должен отдать в погашение кредита. И так до скончания собственного века, а долг, скорее всего, унаследуют еще и оба сына. Промедлишь, пропустишь платеж, пожалуйте на улицу. А Деметрио полгода назад как раз угораздило серьезно захворать почками. Только чудо и родственники, у которых получилось одолжиться, спасли Санчесов от выселения.

Любовь к диктатору Стресснеру в народных массах – это самая поразительная особенность рассуждений типичного парагвайца. Генерал правил 35 лет и был свергнут в 89-м. Он был создателем эдакого диктаторского профсоюза. Его правление в Парагвае мог найти убежище любой свергнутый правитель, а в награду и сам Стресснер смог спастись в Бразилии. В его правление уровень жизни граждан, действительно, был повыше, чем сейчас.

«Колорадо» – они же «цветные», наследники Стресснера, до сих пор являются правящей партией в Парагвае. Всюду в Латинской Америке есть партии, которые никак не классифицируешь, а какого цвета политическая палитра у них в ходу? «Колорадо» из таких. Они похожи на аргентинских «перонистов».

Педро Фариас, кандидат в губернаторы провинции Альто Парана: «Мы – социалистическая антикоммунистическая партия. Вот уже полтора столетия в стране только одна демократическая организация – это «Колорадо». Нынешний президент Никанор Фрутос – это изменник нашему делу. Ему и его поколению придем на смену мы – те, кто живет народными заботами!»

Народные заботы – это для всех местных правителей отвеку главное, правда, благими намерениями властей старательно, проект к проекту, затея к затее, вымощена дорога в специфически-парагвайское будущее. Более всего от правительственных забот досталось коренному населению страны. В Парагвае 95 % граждан это метисы, помесь европейцев с индейцами гуарани. Самих индейцев осталось немного. Их традиционную культуру уже лет 50 власти пытаются сохранить. В 30-е генерал Беляев, деникинец-эмигрант, занялся этнографическими штудиями и убедил правительство не приобщать индейцев к благам цивилизации насильственно.

Эта резервация расположена совсем неподалеку от Асунсьона, сразу за городской чертой. Собственно, здесь начинаешь понимать, что жестокость властей и их ласка одинаково для индейцев губительны. Иезуиты создали утопическое казарменно-рабовладельческое государство. Проводилась еженедельная профилактическая душеспасительная порка подопечных. У дикаря было отнято имущество, кроме требника и четок. Дети и пища – общие. Судьба индейца всецело определялась братом во Христе, закутанным в сутану. Но в 18 веке, после столетия геноцида, у гуарани достало воли восстать и уничтожить истязателей. Не то – нынче. Правительство обеспечивает индейцам прожиточный минимум и строит дома. Гуарани только и остается хранить традиции, что, в общем-то, есть безделие, чреватое поголовным пьянством, погружением в разврат и утратой образа человеческого.
unamarmota вне форума   Ответить с цитированием